Воины расталкивали народ, собравшийся поглазеть на нового Царя, от имени Которого дрожали римские легионы, а по некоторым слухам — и сам римский цезарь. Люди толпились, ахали, охали, но все же не решались верить в скорое наступление свободы — а ведь гарцующий на белом скакуне Мессия был помазан на это великое дело самим Иеговой! Этот новый Царь — да, Царь! — вскоре воссядет на троне его предшественников, царей Давида и Соломона. Кончится власть язычников-римлян, и над Обетованным Краем зазвучат песни хвалы, песни радости, песни свободы.
Закованные в доспехи еврейские юноши, окружающие Царя, своим доблестным видом превосходили сынов Маккавейских, и хотелось верить, что ни один из них не погибнет в предстоящих схватках с римскими легионерами. Да и кто сможет противостоять армии Самого Мессии?! Кованные мечи Он превратит в руках Своих солдат в ослиные челюсти в руках Самсона, а в рядах римских войск Он посеет взаимную вражду, как некогда в могучих армиях аммонитян и моавитян при царе Иосафате, приведшую их к поражению. Словом, победа обеспечена, и вкус свободы обещает быть сладким, как медовая лепешка...
— Вставай! Проспишь приход Царя! — Мгновенно вскочив на ноги, мальчуган с живыми глазами выскочил из дому и быстрее камня, пущенного из пращи, помчался к воротам Иерусалима. Он, выросший на материнских вздохах и гневных репликах отца по поводу римской оккупации, как никто другой хотел видеть Царя-Освободителя.
Проскакивая сквозь просветы в толпе, уже успевшей собраться перед Золотыми Воротами, парень на ходу снимал с себя плащ-рубаху, заменявшую ему одеяло, чтобы подобно другим постелить его под ноги Царского коня. Но на серо-буро-коричневую материю ступило копыто не коня, а осленка. На нем, поджав ноги, ехал молодой раввин, лаского взглянувший в глаза пареньку. Не было воинов. Не было даже коня у Мессии. Да и слухи были больше о чудесах, исцелениях, воскрешениях и превращении воды в вино.
"Неужели это все было сном?"
"Неужели это и есть грядущий Царь?"
"Неужели только мне хочется увидеть настоящего Мессию?"
Мальчуган немного постоял, потом поднял свою рубаху из дорожной пыли и побрел назад в город за ликующей толпой.
Через пять дней Царь был убит — распят за городом вместе с другими нарушителями Закона. А быстоглазый еврейский парнишка с новой надеждой стал ждать прихода своего Мессии.
Богдан Мычка,
Броукен Эрроу, США
Образование высшее - графический дизайнер, также вэбмастер христианского Портала «Град Божий»; поэзию любит и ценит, сам пишет эпизодически. С недавнего времени начал увлекаться прозой. сайт автора:Слова и мысли / Творческая отдушина
Прочитано 8778 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Замечательная миниатюра. Очень реальна, от того, наверно, грустная. Ведь в то время не только мальчуган ждал Мессию, такого, который по представлениям человека должен был сесть на земном престоле. Тогда, как и сегодня, людям тяжело было думать о горнем. Комментарий автора: Аминь...
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
